Он требует срочно спасать российское село. Грозит повести на Кремль 37 миллионов крестьян. Яркие, злые афоризмы уральского «человека от сохи» расходятся по всей стране… А что еще мы про него знаем?

ЖГИ, АЛЕКСАНДРЫЧ!

Всероссийская звезда Василия Мельниченко появилась над горизонтом в 2011 году, когда он выступил в Москве на экономическом форуме. Запомнился аскетической худобой, нездешним выговором и смелыми заявлениями: мы должны поговорить с Путиным по-мужицки! Надо сделать так, чтобы наверху нас услышали!

Вскоре по интернету стали разлетаться афоризмы Мельниченко: «Россия производит впечатление великой страны, а больше ничего не производит». «У нас правительство как дети малые: все понимают, все чувствуют, а какать не просятся». «В России уровень бреда превысил уровень жизни».

Теперь фермер из уральской глубинки часто выступает на столичных мероприятиях. Он не только грозит и ругается. У Мельниченко есть конструктивная программа: государство должно наконец обратить внимание на селян. Заняться развитием инфраструктуры и жилищным строительством в дальних селах, удешевить кредиты для фермеров, упростить процедуру выдачи кредитов. И тогда крестьянин воспрянет. Зацветет деревенская Россия!

Журналисты любят брать интервью у свердловского самородка. Его называют «нашим Лукашенко». Пишут, что Мельниченко построил коммунизм в отдельно взятом селе.

«Беседы знаменитого фермера с прессой обычно проходят в кулуарах очередного столичного форума, куда Цицерон из Камышловского района Свердловской области приезжает жечь глаголом сердца москвичей».

Еще больше Василия Александровича полюбили прогрессивные блогеры. Сотни людей в «Фейсбуке» и «ВКонтакте» говорят друг другу: вот кого надо назначить министром сельского хозяйства! Сам Мельниченко успел создать общественную организацию «Всероссийский сельсовет» и даже провел съезд. Он подготовил большой пакет предложений для правительства и президента по спасению российской деревни.

При этом базовая, фермерская деятельность Мельниченко выглядит в сюжетах моих коллег и рассказах самого Василия Александровича довольно противоречиво. С одной стороны, там почти обязательно присутствуют упоминания о выдающихся успехах. На несомненное наличие таких успехов опирается вся конструкция «Золотой Самородок из Глубинки». В отличие от неумех из правительства он знает, как обустроить Россию. Поднял свою деревню – и страну поднимет.

С другой стороны, из тех же рассказов и сюжетов следует, что коммунизма в селе Галкинском, где живет и трудится знаменитый фермер, нет. От слова «совсем». А есть 300 безработных на 800 жителей и много других проблем. Ферма Мельниченко тоже вроде не слишком процветает. И даже не очень понятно, что она представляет собой в действительности.

По словам Мельниченко, безусловные успехи у него были раньше. И не в Галкинском, а в соседней Боковке. Там Василий Александрович вроде бы мощно развернулся в 90-е. Создал цветущий совхоз «Рассвет». Но в 1998 году на совхоз налетели казаки. Все забрали. А что не забрали, то сожгли. Казаки напали на совхоз вроде бы потому, что Мельниченко отказался платить за «крышу».

Беседы знаменитого фермера с прессой обычно проходят в кулуарах очередного столичного форума, куда Цицерон из Камышловского района Свердловской области приезжает жечь глаголом сердца москвичей. Или в телевизионной студии. Или где-нибудь в аэропорту. Исключений я видел всего несколько. Например, Максим Калашников («Рой ТВ») приезжал в Галкинское – и там Мельниченко на фоне полей неоглядных «озвучивал» все ту же программу спасения русского села. Максим также рассказал телезрителям, как вкусно можно покушать в придорожном кафе «Урал-Гриль», к которому наш фермер-динамит вроде бы имеет отношение. Потом Мельниченко вел репортаж с кролиководческой фермы. А в следующий раз говорил, что хозяйство у него чисто растениеводческое.

В общем, насмотревшись таких диалектических сюжетов, я захотел увидеть все своими глазами и поговорить с земляками великого заступника земли русской.

Человек с непростой биографией

Партизанить я не собирался. Позвонил Василию Александровичу Мельниченко, представился, попросил уделить мне немного времени в Галкинском. Знаменитый фермер ответил, что он сейчас в Москве, готовится к встрече с руководителями правительства. Домой попадет только во второй половине недели. Этот вариант меня устраивал. Я взял билет на среду и перед вылетом снова позвонил Мельниченко. Он сказал, что не успевает приехать. Много дел в столице.

— Но есть люди, которые без вас могут показать ферму и ответить на вопросы?

Василий Александрович сказал, что дела на ферме идут не блестяще, и стал подробно объяснять по телефону, как мало и непоследовательно государство помогает крестьянам. Но все-таки дал телефон «своего человека» Михаила Парасунько.

Я попросил контакты или хотя бы фамилии людей, которые работали с Мельниченко в Боковке и готовы рассказать о коммунизме в отдельно взятом селе. Моя просьба не вызвала энтузиазма. Мельниченко ответил, что прошло много времени. Что журналисты уже утомили этих людей.

Мне стало интересно: какие именно журналисты их утомили? Где можно почитать произведения этих журналистов? Но прояснить вопрос не удалось. И до сих пор не удается.

В первые же часы моего пребывания в Камышловском районе оказалось, что для местных жителей и местной прессы Мельниченко совсем не тот человек, каким его знают прогрессивные москвичи. Например, для земляков не секрет, что Василий Александрович оказался на Урале не по своей воле. Он работал милиционером у себя на родине, в Винницкой области, и там еще в 1970-е получил срок то ли за кражу, то ли за спекуляцию. Попал в знаменитую колонию № 13 для сотрудников правоохранительных органов, в Нижнем Тагиле. Оттуда был направлен на поселение в Камышловский район. В это время директор совхоза «Галкинский» Виктор Таусенов искал знающего человека для организации сельской детской изостудии. И ему сказали, что такой умелец по фамилии Мельниченко есть среди бывших заключенных.

Виктор Дмитриевич Таусенов сейчас на пенсии. Он охотно отозвался на мое предложение встретиться и поговорить о былом. Мы съездили с бывшим директором в село Галкинское, посмотрели окрестности. Точнее, осмотрели руины: вот бывшая молочная ферма, бывший кормоцех, заброшенные силосные траншеи… Все это было построено в советские годы. Теперь превратилось в развалины. Образуя некое архитектурное единство с кирпичным скелетом церкви, с 1930-х годов торчащим посредине села. Мельниченко много раз обещал ее восстановить, но пока не случилось.

Возвращаясь к былому: Таусенов вспоминает, что бывший зэк поначалу произвел на него хорошее впечатление. Он ясно, подробно и красиво рассказал, какую замечательную изостудию может создать. Но работу вел так себе. А скоро и вовсе к ней остыл. Попросился на другое дело: откармливать бычков. Тоже, по словам директора, справлялся неважно. Привесы в его бригаде были ниже, чем на других участках. Потом Мельниченко захотел создать дизайнерский кооператив.

— Он очень хорошо умел меня убеждать. Не раз, и не два, и даже не три раза я поддавался на его уговоры. Но все до одного дела, за которые этот человек брался у меня в совхозе, он провалил, – говорит Таусенов.

Что касается дальнейшей работы Мельниченко – в 90-е годы в Боковке – бывший директор Таусенов сообщил мне важную деталь, о которой, кажется, не упоминалось ни в одной из сладостных историй про коммунизм в отдельно взятом селе. Оказывается, во времена СССР в Боковке размещался подхоз. Подсобное хозяйство крупного свердловского предприятия. Очень богатого.

Для молодых читателей поясню, что такое подхоз. При советской власти государство заставляло директоров заводов участвовать в решении продовольственной проблемы. Создавать за городом подсобные хозяйства, откармливать там скот и обеспечивать заводских рабочих мясом и молоком. В конце 1980-х заставлять директоров перестали, они побросали подхозы – и туда как коршуны налетели предприимчивые «новые люди». Занимались они в основном утилизацией материальной базы, накопившегося советского добра.

«Он очень хорошо умел меня убеждать. Не раз, и не два, и даже не три раза я поддавался на его уговоры. Но все до одного дела, за которые этот человек брался у меня в совхозе, он провалил».

Следующий мой собеседник, тот самый Михаил Парасунько, телефон которого дал Мельниченко, подтвердил, что материальная база в Боковке была замечательная.

— Еще какая база! – сказал Парасунько, и глаза его масляно блеснули.

Михаил Васильевич знает Василия Александровича Мельниченко со своего детства. Они односельчане. Оба из Винницкой области. Только Михаил сильно помладше знаменитого фермера. В 90-е работал с Василием Александровичем в Боковке, создавал тот самый «Рассвет», но потом ушел. Почему? Так получилось.

Успехи в Боковке, по словам Парасунько, у Мельниченко были немалые. Какие именно? Лес возили в Казахстан и на Украину. Оттуда привозили зерно. А еще? Поставили пилораму. Чтобы, значит, не бревна продавать казахам, а брусья и доски. Это выгоднее. Ну, и в самой Боковке жилье строили. Пекарню поставили хорошую. Рыбный цех. Торговый центр построили. В других селах магазины открывали.

Спрашиваю у Парасунько, с кем еще из бывших работников совхоза «Рассвет» можно поговорить об успехах. Михаил в ответ повторил слова старшего друга: прошло слишком много времени.

— Ну, где же много? Ветераны труда вон подробно рассказывают журналистам о брежневских временах. Помнят в деталях семидесятые и восьмидесятые годы. А тут всего двадцать лет назад 250 человек радостно строили коммунизм в отдельно взятом селе – и все забыли?

Парасунько после паузы говорит, что люди по природе своей неблагодарны. Добра не помнят.

— Никто не помнит, ни один человек?

— Ну, почему. Есть Валентина Дмитриевна Козуб. Она работала в Боковке комендантом. Правда, сейчас ей далеко за 70. И у нее тоже есть обиды на Мельниченко, — признался Михаил Васильевич.

В общем, пока я не нашел ни одного объективного свидетеля свершений Мельниченко в Боковке. Об этих свершениях рассказывают только он сам и его друг Парасунько. Может, еще найду?

А вот людей, утверждающих, что свершений не было, даже искать не пришлось. Эта тема сама возникала в разговоре. Например, когда я беседовал я с Галиной Калугиной. У них с мужем известное на всю область фермерское хозяйство «Юрмач» в селе Квашнинском (того же Галкинского сельского поселения). Супруг Галины Григорьевны много лет возглавлял областную ассоциацию фермеров. И вот, рассказывая мне о крестьянском движении 90-х, о том, что у них, Калугиных, часто заседал дома неформальный фермерский «штаб», и отвечая на мой вопрос, участвовал ли Мельниченко в работе штаба, Галина Калугина ответила так:

— Я, наверно, неполиткорректно скажу…

— Как есть, так и скажите.

— В ту пору Мельниченко тихо дербанил Боковку. Про которую сейчас говорит, что создал там процветающее хозяйство. На самом деле он там разобрал, сдал, продал, разрезал и зарезал все, что можно было.

— Но он же там построил пекарню и пилораму. Рыбный цех организовал.

— Вы знаете, что представлял собой этот рыбный цех? Извините, это вот если я в домашнюю ванну рыбы напущу, получится то же самое… Он и нас пытался дербанить. Пытался тащить все, что можно, еще и у нас. Иногда ему это удавалось, — говорит Калугина.

Что касается легендарного налета казаков на Боковку в 1998 году, то собрать концы в этой истории пока не удалось. На мою просьбу назвать фамилию хоть одного из атаманов Мельниченко ответил по телефону, что этих людей уже нет в живых. А Парасунько сказал, что за казаками стоял один большой районный начальник. Назвал фамилию. Этот человек сейчас уже на пенсии. Я ему позвонил, предложил встретиться. Ветеран ответил, что Мельниченко законченный мерзавец и лжец, говорить о нем он не хочет. Но все же рассказал по телефону, как в свое время подал на «этого жулика» иск за клевету, выиграл дело и перечислил отсуженные «поганые деньги» в местный детский дом: «Можете позвонить туда и проверить».

Скелеты в Галкинском шкафу

Но это далеко не все, читатель. Нулевые годы оказались для здешних мест еще более лихими, чем 90-е. В 2005 году в селе Галкинском был убит председатель местного СПК — сельского производственного кооператива.

Михаил Парасунько мне предлагает:

— Угадайте, кто был объявлен главным подозреваемым? Конечно же, Мельниченко.

Сам Парасунько в то время уже не возил лес в Казахстан, а работал участковым милиционером как раз в селе Галкинском. Говорит, что тоже оказался бы под подозрением, если бы не находился в это время в отпуске на Украине. У него были билеты, но для алиби их оказалось недостаточно. И только когда две таможни, российская и украинская, подтвердили, что Михаил Васильевич Парасунько, 1968 года рождения, паспорт номер такой-то, действительно пересекал в эти дни границу, от него отстали.

А потом к участковому Парасунько ночью пришла одна женщина, и сказала, что знает, кто убийца. Она случайно услышала разговор в конторе кооператива накануне гибели председателя. Более того: обещала показать три трупа, зарытых за околицей села…

В общем, уже во второй день моей командировки на Урал из шкафа новейшей истории села Галкинское со стуком начали выпадать скелеты. Один за другим. Почти буквально. Михаил Парасунько продолжал раскрывать все более захватывающие и все менее бесспорные подробности событий вокруг гибели председателя. А поскольку за полчаса до этого Парасунько на голубом глазу мне заявил, что слухи об уголовном прошлом Мельниченко — это неправда, то и к подробностям «дела председателя» я отнесся без большого доверия. Тем более что Парасунько — единственный из моих собеседников, кто отказался говорить под диктофон.

Сомнений в истории с убийством не вызывает лишь одно обстоятельство: сам участковый Парасунько во время тех событий был обвинен в превышении служебных полномочий и получил три года колонии. Как установил суд, он вывозил одного из подозреваемых в убийстве в лес, пытал и унижал его.

После этого председателем СПК «Галкинское» стал брат убитого. А после него, в 2008 – Мельниченко.

Следующий разговор у меня состоялся с заместителем Василия Александровича Мельниченко по производственной части Петром Жакентаевичем Шариповым. То есть, наконец, через рассказы о былом и через страшные истории с трупами я добрался до собственно фермерских дел.

«В общем, уже во второй день моей командировки на Урал из шкафа новейшей истории села Галкинское со стуком начали выпадать скелеты. Один за другим. Почти буквально».

Они тоже оказались прискорбными. Хозяйство Мельниченко в последние годы сажает 50 гектаров картошки, сеет 300 гектаров зерновых и немного многолетних трав. Все это приносит сплошные убытки. Вообще, на каждом моем шагу выяснялось, что хозяин Мельниченко еще тот. Например, в 2014 году почти весь урожай картошки ушел у него под снег. Об этом Василий Александрович честно рассказал журналистке местной газеты. Хотя куда ему было деваться? Это москвичи, развесив уши, слушают о гигантских успехах и нечеловеческих перспективах. А местные все видят своими глазами.

В следующем, 2015, году картошка под снег не ушла, ее удалось собрать – и теперь она лежит в хранилище никому не нужная. Хотя должна была принести доход. Рассказывая несколько лет назад москвичам, какой он замечательный хозяин, Мельниченко говорил: «Прогноз один: картошка будет дорожать… Производителям картофеля такой спрос на картофель и цены, установившиеся на данный вид продукции, выгодны». Но картошка вопреки стратегическому прогнозу подешевела. А как насчет зерновых?

— Зерновые-то ничего, вырастили, — рассказывает мне Шарипов. — Но у нас нет сушилки. Нету сортировки. Ну и что толку, что мы вырастили зерновые? Они у нас и сгнили. Сейчас у нас оказалось убытков от зерновых на миллион пятьсот.

Петр Жакентаевич говорит, что хозяйству совсем наступили бы кранты, если бы «Александрович», то есть Мельниченко, не помогал ему из грантов.

Дело в том, что Василий Александрович получил за последние годы (с тех пор как его заметили в Москве) более трех миллионов рублей от государства на реализацию двух неожиданных для возделывателя картофеля программ: по борьбе с коррупцией и по развитию местного самоуправления. Помог Алексей Кудрин, обративший внимание на бойкого уральского многостаночника.

Реализация программ заключается, насколько я понимаю, в рассказах деревенскому народу (местному и с выездом на гастроли) о том, что коррупция — это плохо, а самоуправление, наоборот, хорошо. Не сомневаюсь, что Мельниченко рассказывает об этом замечательно. И составляет не только отчеты для грантодателей, но и чудесные, как майский сад, проекты по искоренению коррупции и бурному развитию деревенского самоуправления. Опыт есть. Василий Александрович и плакаты, говорят, здорово рисовал в сельском клубе под Винницей, а потом в колонии № 13. И подписи к ним сочинял — будь здоров. Даже в стихах.

Настоящих буйных мало

А теперь давайте я вам объясню, что это за явление – «фермер Мельниченко». По моему оценочному суждению, конечно. Ситуация довольно простая и очень грустная. В конце 1980-х годов в России возникла иллюзия, согласно которой широкое развитие фермерского движения позволит нам не только решить продовольственную проблему, но создаст новое качество жизни на селе. И российская глубинка через фермерство со временем станет похожей на американскую или шведскую.

Я в то время уже писал заметки на тему «земля крестьянам» и даже принимал участие в учредительном съезде Ассоциации крестьянских хозяйств и сельхозкооперативов России. Делал интервью с отцами-основателями АККОР Юрием Черниченко и Владимиром Башмачниковым.

Увы, довольно быстро выяснилось, что не в коня корм. Для массового и эффективного развития мелких и средних ферм, каких много в США и еще больше в Скандинавии, требуется тонкая, «кружевная» система настройки экономических интересов, горизонтальных и вертикальных связей. Российская деловая жизнь устроена иначе. Грубее и проще. Тут кружева не годятся.

Но наше сельское хозяйство не погибло. Его спасли и теперь довольно успешно выводят на новый, международный уровень не фермеры, а мощные вертикально интегрированные холдинги. Там все стадии производства (допустим, мясного): выращивание фуражного ячменя и люцерны, откорм скота, забой, разделка туш, расфасовка, доставка мяса в сетевые магазины, а часто и сама торговая сеть – находятся в одних руках. Иногда в тех же руках находится и банк, кредитующий такое сверхмощное хозяйство.

«И тогда на арене появляется вот такой уральский самоцвет с винницким сельским акцентом. Похожий внешне и по психотипу на когда-то знаменитого «народного академика» Лысенко».

Эти бронированные монстры уверенно шагают по стране. Повышают урожайность, привесы и надои. Благодаря агрохолдингам Россия уже полностью обеспечивает себя продовольствием по большинству позиций. Государству и действующим от его имени чиновникам гораздо проще иметь дело со сверхкрупными хозяйствами. Легче выстраивать балансы интересов (в том числе коррупционных), чем с тысячами мелких и мельчайших фермеров, которые только путаются у чиновников под ногами.

Продукция в агрохолдингах, как правило, дешевле, чем в фермерских и крестьянских хозяйствах. Как раз во время моей поездки в Свердловскую область местный фермер жаловался в областной газете: мол, сам-то я торгую медом, берут неплохо, но раньше рядом со мной на рынке стояли пять-шесть местных мужиков, продававших мясо. А потом в Камышловский район пришел агрохолдинг, построил крупный свинокомплекс «Уральский», установил низкие цены, и у мужиков на рынке мясо никто не берет.

Интересно, как отнеслись к таким сетованиям покупатели. На чьей они стороне?

Однако сельское хозяйство существует не только для того, чтобы кормить горожан. Но и чтобы занять деревенских жителей. Шведы и датчане могли бы покупать дешевое мясо в Аргентине, но берегут отечественный сельский уклад и помогают своим крестьянам материально. Платят им дотации и субсидии. В СССР, кстати, государство хоть и не так тонко, как в Швеции, но решительно поддерживало агросектор. Платило дотации совхозам и колхозам. Чтобы деревенские жители имели работу и заработок. А совхозы и колхозы следили, чтобы на селе не было тунеядцев. Хочешь не хочешь, бери лопату или вилы и выходи на работу.

Сейчас государство помогает в основном агрохолдингам. Мелкие фермеры и простые деревенские люди ему неинтересны. С точки зрения экономики — это логично и прагматично. Никакого «зашкаливающего бреда». Но ведь есть еще интересы сельских жителей. Их в России 37 миллионов. Вот только голосов этих людей, их мнений почти не слышно ни в телевизоре, ни в газетах, ни, тем более, в Государственной думе. Настоящих буйных среди селян мало, вот и нету вожаков.

И тогда на арене появляется вот такой уральский самоцвет с винницким сельским акцентом. Похожий внешне и по психотипу на когда-то знаменитого «народного академика» Лысенко. Он достает из широких штанин набор демократических шаманских погремушек образца 1987 года и начинает громко кричать о гибнущей стране, глупом правительстве и народном самоуправлении.

Эту виртуальную молотьбу с интересом наблюдают не только городские бездельники, но и многие другие люди. В том числе правильные, неконфликтные фермеры, умеющие работать и договариваться с чиновниками, выстраивать компромиссы. Они с большой иронией относятся к самому Мельниченко, но тоже приходят к выводу, что в последние годы государство списало их со счетов. Даже та скромнейшая помощь, какую фермерским хозяйствам давали раньше, сейчас урезается и сокращается. Кризис! Однако на ЧМ-2018 и на Росгвардию у государства есть миллиарды, а на поддержку села денег нет… И все молчат. А тут хоть этот заговорил. Какой есть.

В общем, жги, Александрыч! Лучше так, чем никак. Лучше кто-то, чем никто.

Фермер Василий Мельниченко - о том, почему государству выгодно исчезновение деревни

Василий Мельниченко. Фото: РИА Новости

Мое знакомство с Василием Мельниченко произошло в 2001 году.

Он был единственным, кто присылал из года в год статьи о деревне на конкурс «Журналистика как поступок», ну а я была в жюри. Эти статьи — не только хроника уничтожения крестьянской России, но и программа ее спасения.

Путь, пройденный Мельниченко, — отражение судьбы всего современного российского крестьянства. Убежденный в том, что в отдельно взятом районе можно построить человеческое счастье, основанное на самоотверженном труде, он сумел на месте брошенной деревни создать многоотраслевое хозяйство. Добровольное объединение людей, которые обязаны своей новой жизнью самим себе.

Подходило десятилетие этой жизни. 2 сентября 1998 года в село вошли 200 так называемых «казачьих штыков». В 1999 году хозяйство «Рассвет» было сожжено, уничтожено.

Мельниченко стоически смотрит на то, что случилось с делом его жизни. Говорит: «Время было такое». Но вот то время ушло — а проблем у крестьян не убавилось. Напротив, их гораздо больше стало. Мельниченко это не останавливает. В своем родном селе Галкинском он остается с теми, у кого есть дар и желание работать на земле. Он верит в российское село. Он, если хотите, — философ и теоретик современной сельской жизни. И вместе с тем — тонкий, продвинутый практик.

Василий Мельниченко уверен, что наша деревня может и должна стать самым притягательным местом для жизни человека. И вот как он рассказывает о ней.

Рассвет


Мельниченко в родном селе Галкинское. Фото: РИА Новости

Сельскохозяйственный кооператив «Интерьер» поселка Рассвет был одним из первых кооперативов в России. Действительно одним из первых, в 1988 году он организовался на частной основе, не на государственной. Собрались люди, которые хотели именно работать: такие цеховики, которые любили свободный труд, которые хотели проявлять инициативу.

Про таких говорили: «Золотые руки, но пьет». Вот я таких и набрал. Тогда же само слово «кооператор» было почти ругательное.

Каким-то образом нам удавалось договориться, что мы хоть на какое-то время водку забываем, и через несколько лет эти люди вообще не пили. Это первые были участники кооператива. И вторые, как ни банально, были бывшие зэки, которым тогда устроиться на приличную работу было почти невозможно. Я не говорю, что им эта работа нравилась, но это был последний шанс. К нам бывшие зэки с семьями переезжали. Тем более что мы начали комнаты делать, чтобы было где поселиться, жить и работать. И, конечно, привлекала заработная плата.

Мы начали с производства подвесных потолков, почему и название такое — «Интерьер». Выпускали также декоративные панели, строительные материалы… Мы заработали деньги, и уже в 1989 году, буквально через год, нас попросила районная власть взять в аренду брошенное хозяйство поселка Рассвет. И таким образом мы стали сельскохозяйственным кооперативом. Но я был настроен на многопрофильность, чтобы люди деньги зарабатывали, и — на прибыль. Но также мы хотели быть красивыми и по молоку, и по мясу, и по всему. Хотели быть лучшими.

У нас всего было 500 голов КРС (крупный рогатый скот), из них 200 голов — дойное стадо. У нас, единственных на весь район, были свободные деньги, у нашего кооператива. Мы обновили стадо. Поменяли больной скот, закупили новый. У нас через год появилась ферма лошадей дополнительно. И свиноферму мы сделали. Это то, что касалось сельского хозяйства. А параллельно шло все остальное: у нас появились пекарня, кондитерский цех. Со временем — цех по переработке рыбы. Год за годом мы вводили новые производства. И не связанные с продукцией питания — деревообрабатывающий цех, мебельный цех. Тогда это было благостное просто время для развития малых форм хозяйствования. Мы имели рынок необъятный и зарабатывали неплохие деньги.

А тут как раз подоспело большое переселение наших народов. Первыми к нам из Тирасполя приехали, из Абхазии были семьи. Потом — в буквальном смысле делегации из Казахстана, Киргизии, Таджикистана. И вот сформировался поселок Рассвет. Мы все были воспитаны на коммунистической морали, поэтому в 1992 году мы объявили, что у нас образцовое коммунистическое хозяйство. У нас хватало денег.

Мы такую прибыль получали, что хозяйство построило за свои деньги четыре с половиной километра асфальтовой дороги. А до этого не было дороги до поселка. Мы могли содержать самостоятельно школу, фельдшерский пункт, клуб, детский сад. Ни сельсоветовских, ни государственных денег мы не просили.

Достаточно было и на зарплату, и на все. Люди просились к нам из соседних деревень, из соседних городов приезжали работать. Все было интересно.

Но все интересное когда-то должно заканчиваться. И с 1998 года история поселка Рассвет начала останавливаться…

Время было такое. Если бы только мое одно хозяйство исчезло!.. Мы и так держались до последнего.

Куда уходит деревня?

Задача Российской Федерации: обезлюдеть сельские территории. Чем меньше там будет проживать людей, тем проще будет развивать добывающую промышленность. Не надо согласовывать бурение ни с кем, не надо согласовывать прокладку труб. Куда хочу, туда и кладу.

Если в корень посмотреть, то это отличная ситуация для сдачи таких территорий в концессию международным синдикатам. То есть чем меньше людей, тем лучше. Но есть и опасность: на землю без людей приходят люди без земли. И, так или иначе, эти территории заселят другие нации, другие народности. Такая может быть перспектива страны. Мы переживаем, что китайцы приезжают работать, но это же государственная политика такая. Для меня будет высокий процент кредита… чтобы я на этой земле не работал, а китайское правительство для того, чтобы китайский крестьянин, рабочий, вообще любой житель переезжал в Россию работать, — выделяет немалые деньги. Под 1% кредит на 30 лет на закупку тракторов, машин, оборудования. И поэтому мы слышим, что китайцы лучше нас работают. Хотя я не верю в это, я знаю, что я работаю все равно лучше. У меня есть земля, я готов произвести продукцию, у меня есть опыт, руки…

Я готов увеличить в четыре, в пять, в шесть раз производство. Я готов к тому, чтобы полностью мое село было обеспечено работой и работало. И я настаиваю: семейные фермы имеют такое же право на существование, как и крупные агрохолдинги.

Ведь что такое крупный холдинг? Это 100 миллиардов рублей взято в банке под низкий процент. Ушлые менеджеры, как они говорят, «эффективные», поехали, скупили землю или взяли ее в аренду. Построили по датской технологии мощный свинокомплекс. Бесспорно, они имеют право на жизнь — но никакой пользы для окрестных сельских территорий от них нет. Ни работой людей не обеспечивают, ни налоговая база не увеличивается. Если бы эти 100 миллиардов рублей были направлены на развитие небольших ферм, тогда можно было бы тысячу сел обеспечить работой. Мы, наверное, произвели бы столько же продукции, сколько этот комплекс производит. Я допускаю, что на 3 рубля или на 5 этот килограмм был бы дороже. Но россияне, наверное бы, предпочли есть мясо с этих малых ферм, потому что там — гарантия, что никаких анаболиков в мясе нет. Там мясо росло бы по биологическому циклу — за 180 дней выходила бы свинья. А мясо по датской технологии растет за 90 дней.

Как спортсмен на анаболиках — раз, и мышцы за две недели появились. Я не специалист в этом деле, не врач, но я бы лично не ел такое мясо.

И главное: мы лишаем счастья, мы лишаем работы тысячи сел и деревень. Они обречены на исчезновение из-за этих агрохолдингов.

Сколько стоит это счастье


ТАСС

У меня осталось три механизатора предпенсионного возраста. На праздниках был в Курганской области в хозяйствах, в наших районах. Приезжаю в хозяйство Куровское, 9 тракторов, 3 комбайна — и один тракторист остался. И больше не будет. Никто их не учит, СПТУ закрыли.

С сельского хозяйства совершенно незаконно, несправедливо сдирают дорожных сборов на 30 миллиардов рублей в год. Эти деньги вменены в стоимость ГСМ. Но ни комбайн, ни трактор не ездят по дороге! Нельзя этот сбор с них брать. Тем не менее берут.

Если мы возьмем минеральные удобрения: на Западе наши олигархи хвастаются, что в России себестоимость одной тонны калийных удобрений — 60 долларов. А нам-то по тысяче долларов продают! Мы где-то 15—20 миллиардов рублей переплачиваем за удобрения. Этого не должно быть!

Если взять электроэнергию: в три раза больше сельскохозяйственные производители платят за электроэнергию, чем в среднем промышленность России.

Мы — низшая каста для России, я так понимаю.

А как вести скот на убой — это отдельная песня! Целая череда государственных постановлений направлена на уничтожение ЛПХ — мелких хозяйств. Постановления правительства определяют, что забивать скот, выращенный в личных подсобных хозяйствах, можно только на лицензированной бойне. Но прежде, чем принять постановление о забое на лицензированных бойнях, государство именем Российской Федерации… ликвидировало все бойни, которые были.

И больше того: фермер не может просто ехать на эту лицензированную бойню на своем транспорте, он должен для этого найти лицензированную машину. Иначе его оштрафуют. Если он купит мешок селитры, не имея разрешения на перевозку взрывоопасных веществ, — его снова оштрафуют.

Крепостничество — судьба России?


Уборка картофеля на поле в одном из фермерских хозяйств. Фото: РИА Новости

Зачем российской политической системе нужно, чтобы русские люди работали? Это в общем-то некомфортно…

Чувство великой нации будет просыпаться, только когда все россияне будут безработные. А работать будут мигранты — но они не смогут голосовать. Это уникальная крепкая политическая система: мигрант не может потребовать ничего, потому что его можно в течение часа отправить домой, а гражданин страны — он в принципе никто и ничто.

Его задача — раз в несколько лет прийти и отдать свой голос.

Самое хорошее лояльное общество, оно зависимо. Рабское общество. Кто знает русскую историю, тот должен изумляться: как же так, вольные великие россияне стали рабами? Как? Их никто не завоевывал, их никто не уводил в это рабство. Они на месте стали крепостными. Их сделали рабами их же соотечественники. Сосед соседа начал эксплуатировать. И такая система прожила долгие века. И она вроде как всех устраивала.

И сейчас примерно то же. Если вы возьмете любого ипотечника, особенно в областных центрах или не дай бог в районных, — это уже раб!

Я думаю, что Россия возвращается к крепостному праву. Оно, может быть, примет чуть-чуть другие формы, и название будет у него не такое унизительное, но сами взаимоотношения будут такими же. Притом что основная масса населения опять, как и когда-то вольные хлебопашцы, сама согласилась на такое существование.

Населению, если оно хочет жить, надо научиться избирать свое местное самоуправление.

Ни министр Ткачев, ни даже президент Российской Федерации не имеют права вмешиваться в дела местного самоуправления. Потому что это будет нарушение конституционного строя. Так чего же мы этим не пользуемся?

Я имею максимум 10—15 примеров, когда нормальные депутаты боролись, добивались и побеждали (вы не поверите!) даже «Газпром». Одной левой. Потому что 9 из 10 были настоящие народные депутаты сельского поселения. Только потому добились, что сказали: «Мы депутаты вот этого села. Мы обязаны людям сделать то, что обещали».

О дезавуировании Письма в ООН Президента РСФСР
Ельцина Б.Н. от 24.12.91 и недействительности
голосования представителя СССР без полномочий
Воронцова Ю.М., наложении вето на Резолюцию ООН

Уважаемый Генеральный Секретарь Организации Объединенных Наций!

Доводим до Вашего сведения и для уведомления остальных стран мира, членов Организации о том, что все действия и сделки, заключенные, подписанные и осуществленные неуполномоченными лицами от имени СССР или РСФСР, РФ как союзной республики в составе СССР, в отношении других стран, государств, коммерческих и международных организаций, без одобрения совладельцами имущества СССР, к числу которых относятся граждане Советского Союза, имеющие надлежащие полномочия совладельцев имущества СССР, являются недействительными (ничтожными) и не порождающими никаких правовых последствий, кроме тех, что связанны с реституцией.

Правом и полномочием на одобрение сделок неуполномоченных лиц от имени СССР обладают только совладельцы имущества СССР или органы ими легально образованные. К таким органам в настоящее время относятся:

1. Общее собрание граждан СССР - совладельцев имущества СССР.

2. Всесоюзный комитет кредиторов СССР в составе представителей региональных городских и районных комитетов кредиторов СССР, ведущих учет списков кредиторов граждан СССР и задолженности перед ними солидарных должников (мятежников и бунтовщиков, самоуправно завладевших зданиями органов власти и управления СССР и средств массовой информации).

3. Секретариат ОИК ВОИНР СССР, как представитель совладельцев имущества СССР, предъявивших претензию гражданина Советского Союза к симуляторам сепаратных республик, незаконно образованных запрещенными в СССР организациями без правоспособности, инсценировками и имитациями образования якобы суверенных государств.

Неуполномоченным лицом, не имевшим права выступать от имени СССР при подписании и направлении в ООН письма 24 декабря 1991 года, являлся Президент одной из пятнадцати союзных республик, входящих в состав СССР, некто Б.Н. Ельцин. Подобно ему обманно, как якобы представители СССР, выступали впоследствии и все остальные частные лица, не имея на то полномочий и одобрения коллективного владельца имущества СССР и носителя его суверенитета.

Высказывание, содержащееся в упомянутом письме: «что членство Союза Советских Социалистических Республик в Организации Объединенных Наций, в том числе в Совете Безопасности, во всех других органах и организациях системы ООН продолжается при поддержке стран Содружества Независимых Государств Российской Федерацией (РСФСР). В связи с этим прошу вместо названия «Союз Советских Социалистических Республик» использовать наименование «Российская Федерация», - просим считать дезавуированным, не имеющим какого-либо смыслового содержания и правового значения - ничтожным.

Права и обязанности по сделке, заключенной неуполномоченным лицом в интересах собственника имущества с другими лицами, если такая сделка не получила одобрения представляемого лица, возникают только у лица без полномочий как у нарушителя чужого права.

Так как все описанные действия (сделки) от имени СССР, начиная с 25 декабря 1991 года, совершались в отношении других лиц на международном и внешнеэкономическом уровне неуполномоченными лицами, без каких-либо юридических и логических оснований, кроме обманных оснований, они нуждаются в проверке органами собственников имущества СССР с целью принятия по ним решений об одобрении или отклонении этих сделок.

Просим уважаемого Генерального Секретаря ООН, органы управления ООН учесть изложенные обстоятельства и позицию, довести их до остальных заинтересованных лиц опубликованием настоящего письма на сайте Организации Объединенных Наций.

Резолюция 3379 Генеральной Ассамблеи ООН «Ликвидация всех форм расовой дискриминации» была принята 10 ноября 1975 года на XXX сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Она ставила Израиль в ряд с государствами, практикующими апартеид, такими как Южная Африка и Родезия, и постановляла, что сионизм - это форма расизма и расовой дискриминации. Аналогичные резолюции были приняты различными специализированными учреждениями ООН.

В 1975 году с инициативой принять на XXX сессии Генеральной Ассамблеи ООН резолюцию, осуждающую сионизм как форму расизма и расовой дискриминации, выступили арабские страны.

В ходе дискуссии международный сионизм осудили представители социалистических стран. Так, представитель УССР подчеркнул, что сионизм является формой расизма, а представитель Кубы указал, что сионизм, оккупировавший арабские территории в 1967 году, продолжает препятствовать осуществлению основных прав коренного населения.

В результате длительной дискуссии XXX сессия Генеральной Ассамблеи ООН приняла резолюцию 3379. Резолюцию поддержали арабские страны, страны третьего мира и социалистического блока.

В ней содержалось напоминание о принятой на XVIII сессии резолюции, которая провозглашала Декларацию ООН об упразднении всех форм расового различия или превосходства, содержащей указания на то, что «всякая доктрина о расовом различии или превосходстве в научном отношении неверна, в моральном отношении подлежит осуждению, в социальном отношении несправедлива и опасна», и на выраженную в ней тревогу в связи с «проявлениями расовой дискриминации, всё ещё имеющими место в некоторых районах мира, которая в ряде случаев укореняется правительствами отдельных стран путём законодательных, административных или других мер».

В резолюции 3379 упоминалась резолюция, принятая XXVIII сессией, осудившая «нечестивый союз между южноафриканским расизмом и сионизмом». В резолюции также указывалось, что «международный сионизм» был прежде осуждён рядом международных межправительственных и неправительственных организаций.

Декларация ООН об упразднении всех форм расового различия или превосходства, содержащей указания на то, что «всякая доктрина о расовом различии или превосходстве в научном отношении неверна, в моральном отношении подлежит осуждению, в социальном отношении несправедлива и опасна», назвала сионизм "проявлениями расовой дискриминации..."

Однако Резолюция 4686 Генеральной Ассамблеи ООН (Резолюция 46/86) под заголовком «Ликвидация расизма и расовой дискриминации» была принята 16 декабря 1991 года Генеральной Ассамблеей ООН. Она отменила свою резолюцию 3379 (ХХХ) от 10 ноября 1975 года, утверждавшую, что сионизм - это форма расизма и расовой дискриминации.

При голосовании за принятие этой Резолюции было допущено грубое нарушение - интересы СССР в ООН представляло неуполномоченное лицо, некто Воронцов Юлий Михайлович, назначенный также лицом без полномочий от имени СССР якобы Президентом СССР Горбачевым Михаилом Сергеевичем (Указ Президента СССР от 18.04.1990 N 51 О назначении тов. Воронцова Ю.М. Постоянным представителем СССР при ООН и Представителем СССР в Совете Безопасности ООН в ранге заместителя Министра иностранных дел СССР).

Согласно действующей Конституции СССР ст. 127.1 Президент СССР избирается гражданами СССР на основе всеобщего, равного и прямого избирательного права при тайном голосовании сроком на пять лет. Горбачев М.С. никогда не избирался Президентом СССР, являлся неуполномоченным лицом и не имел права назначать Воронцова Ю.М. представителем СССР в ООН. Поэтому голосование Воронцова Ю.М. за Резолюция 4686 Генеральной Ассамблеи ООН является недействительным.

Уполномоченные лица и органы СССР рассмотрели вопросы отмены резолюции 3379, принятой XXVIII сессией Генеральной Ассамблеи ООН, осудившей «нечестивый союз между южноафриканским расизмом и сионизмом», Резолюцией 4686, и единодушно пришли к выводу о необходимости наложения СССР вето на эту резолюцию как морально, юридически и логически необоснованную.

Сионизм заслуживает осуждения и запрета, как проявление расизма, о чем и уведомляем Вас как Генерального Секретаря Организации Объединенных Наций. Просим внести соответствующие изменения в документы ООН - признать Резолюцию 4686 Генеральной Ассамблеи ООН не принятой.

Приложения:
_______
________
________
Всего _____ листов

Подписи совладельцев имущества СССР и органов, представляющих интересы совладельцев:

По поручению Секретариата ОИК ВОИНР СССР - Смирнов Н.И. ______________ подпись
По поручению Всесоюзного комитета кредиторов СССР - Петров В.А. _________________ подпись
По поручению Ревизионной комиссии Всесоюзного комитета кредиторов СССР - Попов А.С. _____________ подпись

Василий Мельниченко — фермер, председатель общественного движения «Федеральный сельсовет».

Тема: «Умирающие деревни спасут… борщевик, мискантус и мантры Медведева»

Как на вашем хозяйстве отразилась федеральная целевая программа «Устойчивое развитие сельских территорий», начатая в 2014 году?

В чем проблемы, препятствующие развитию сельских территорий?

Выполнимо ли России за шесть лет войти в число пяти крупнейших экономик мира, прибавляя ежегодно минимум по 13% ВВП?

Что при нынешней ситуации на селе реально: стагнация в экономике или медленный рост от 1 до 2% в год?

Как поднять уровень сельхозпродукции, если Минсельхоз подсчитал, что в 2018 году сельское хозяйство вырастет меньше чем на 1%?

Если один из важнейших драйверов роста экономики — это развитие сельских территорий и малых городов, то какой для этого должна быть экономическая, техническая подпитка?

Какую помощь для развития и поддержки фермерства, сельхозкооперации оказывают федеральная и региональные власти?

Насколько легко получить льготный кредит, грант?

Как на развитии АПК отразится повышение НДС на 2%?

Каковы ваши расчеты, если они предрекают, что 30 000 крестьянских фермерских хозяйств могут произвести в год продукции на 1 триллион рублей?

Насколько сельская отрасль сегодня обеспечила продовольственную безопасность страны?

На эти и другие вопросы — ответ в программе «Открытая студия ».

Справка «СП»

Василий Александрович Мельниченко — родился в 1954 г. в с. Озаринцы Украинской ССР в крестьянской семье.

С 1972 по 1974 гг. — служба в армии. В 1987 году переехал на Урал.

В 1988 г. был избран председателем производственного сельскохозяйственного кооператива «Интерьер» в населённом пункте Рассвет.

В 1995 году предприятие победило на Всероссийском конкурсе проектов социально-экономического развития сельских территорий. В 1998 году поселение сожгли местные казаки, которым, как утверждает бизнесмен, он отказался платить.

В 1999 г. совместно с работниками кооператива создал общественную организацию ТОС «Совет посёлка Рассвет» — орган территориального общественного самоуправления.

В 2000 г. избран председателем коалиции провинциальных и сельских общественных объединений «Уральская народная ассамблея».

С 2011 года возглавляет политсовет общественного движения «Крестьянский фронт России».

В 1994 г. его проект «Социально-экономическое развитие сельских глубинных территорий» (развитие северных земель Камышловского района) признан победителем Всероссийского конкурса «Кооперативная аграрная экономика».

В 2005 г. — обладатель Знака общественного признания «Символ Свободы», учреждённого межрегиональной общественной организацией «Центр поддержки правовых инициатив» и Союзом журналистов России.

В 2007 г. — лауреат Всероссийского конкурса «Честь. Мужество. Мастерство» им. Артёма Боровика.

В настоящее время — директор сельскохозяйственного предприятия «Галкинское» Свердловской области.

Член Союза журналистов России.

Его цитаты: «В России уровень бреда превысил уровень жизни», «Офицер — это не должность, не звание, это понимание чести», «Людей ведь больше всего, как известно, любят людоеды» — уже успели уйти в народ.